Дилявер Алимов: Шейх местного разлива. Часть 2

(Часть 1 читайте здесь)

Зарина возмущенно посмотрела в сторону последнего оплота правосудия в доме, который, кстати, сложив чебурек пополам, укусил за самое мягкое место. Свёкор почувствовал сильное жжение от взгляда невестки у себя на лбу, отчего был вынужден прекратить спешно начатый ужин. Отодвинув немного тарелку, он направил хрустящую струю горячего чая в пиалу, осторожно поднимая глаза на незваную гостью. Было в этом взгляде что-то от растерянного ученика четвертого класса, который не выучил урок, и скорая публичная расправа неминуемо маячила на горизонте. Нависший вопрос казался глобальным и был явно не под силу комнатному мышлению рядового трудяги, каковым последний себя ощущал. Вся эта сложившаяся история напоминала по сути непрочитанный параграф в книжке: вопросы только возникали, а свободный полёт мысли утопал в неизвестных абзацах, сковывая его своим болотистым невежеством. Незавидная ситуация, я вам доложу.

Мыслитель звучно сепарировал горячий чай от палочек и бровями муссировал какую-то мысль. Ну или так казалось со стороны, по крайней мере. Все ждали какого-то внятного предложения, перегруженного деепричастными оборотами, но слова, увы, не складывались, цепью сковывая молчание по рукам и ногам.

Справедливости ради, нужно отметить, что вспыхнувший образ соседки был бы кстати к какому-то торжественному столу, приуроченному знаменательному событию, от чего сильно контрастировал с нехитрым вечерним убранством типичного ужина четы Мусаевых. Девушка элегантно удерживала осанку, подминая большие пальцы ног от неловкого смущения. Её ярко красные губы, как пожарное ведро на деревянном стенде местного дома культуры, чувственно пульсировали под мерцание свечей.

Не помешает добавить, что в этом ярком образе было что-то до боли родное. Красивое вечернее платье, переливающееся в желтых лучах колье, совершенно обезумевшие кудри на голове и чёрные колготки, старательно заправленные в белые вязаные носки. Такие белые, что их легко можно разглядеть в амбаре под скромный взгляд луны. Носки были жёстко необходимы, и своей практичностью просто плевали в лицо изысканным нормам этикета современного мира. Впрочем, все собравшиеся это прекрасно понимали, пользуясь аналогичным приёмом на торжественных мероприятиях за пределами собственной обители.

– Энвер, – вернув пустую пиалу на прежнее место, сказал отец. Мы за тебя рады, – поглядывая в сторону маслянистых губ жены, – очень рады! И Ленмарочку мы давно видим в этом районе, скажу больше – даже привыкли ней. Но у меня есть маленький вопрос: где вы собираетесь все вместе жить, наш дом буквально трещит по швам от постоянных жителей. Да и что я скажу соседям?! Февзие-та со скоростью падающего тазика разнесет новость по району, что уже утром следующего дня на остановке меня ознакомят с решением присяжных заседателей по поводу сложившейся ситуации. Публичное линчевание обеспечено, а мне бы доработать пару тройку лет и на пенсию, – сказал Зеври-агъа, вытерев изгиб рта тряпичной салфеткой с незамысловатым орнаментом.

– Ну что же вы все о себе думаете! «Народ в беде!» — сказал начинающий шейх местного разлива. Проблему численности населения нужно решать резко и решительно, – подкрепил Энвер слова жестом разрубающего меча, уставившись в окно. – Только общими усилиями, взявшись за руки, можно вытащить наш народ из демографического болота, в котором мы оказались по собственной воле. А женщины наши преследуют мелкие меркантильные цели по частичному или окончательному улучшению бытовых условий, напрочь забывая о своей великой цели – рожать и быть рожденной, – закрыв глаза от удовольствия, закончил молодой глава семьи.

На какой-то миг звуки уступили свои позиции, и тишина расправила плечи. За столом молча сидела ячейка общества в полном составе. Ситуация эта напоминала биологический казус, в котором проверенный временем набор хромосом аккуратно дополнялся дополнительной, делая общее положение вещей зыбким и жизнешатким. Энвер это не очень-то и понимал. И дело даже не в прохудившихся знаниях по биологии за 8-й класс. Его мучила навязчивая мысль, сулящая значительные улучшения в весьма потрепавшихся временем отношениях. И Ленмара как никто подходила на эту ответственную роль.

– Зеври, что ты заладил со своими соседями! Кому какое дело, кто и как живет, – искусно жонглируя языком, Пера-та собрала остатки чебуречного фарша в самых отдаленных закуточках ротовой полости. Наше дело помочь детям, а не думать, что скажут соседи. Пускай лучше своими делами занимаются, – подчеркнула она, мило улыбнувшись притихшей гостье.

– Мне кажется, с соседями не будет никаких вопросов, – тоненьким голосом протянула Ленмара. – Мы их позовем на праздничный вечер по случаю никяха и вместе отметим это событие. Благо нам наша религия это позволяет, — поправив верхнюю часть платья с неожиданным декольте, сказала она. А проблем с жильем нет, мои родители не против, если я буду жить в своём доме. От этого выиграют все, – влюбленным взглядом Ленмара окинула скорых родственников, споткнувшись на Зарине.

– Тебе бы с одной тёщей справиться, – добавилась в семейный чат Зарина. – Мы уже можем подводить итоги, опираясь на услышанное. Раз родители не возражают и от комментариев отказываются, с их позволения я сделаю некоторые выводы. Тем более, чудный вечер при свечах все-таки обязывает нас это сделать, – направилась она мелкими шагами ближе к столу.

Свёкор, будто обладая тайной техникой разговора глазами, хлопнул ими два раза и повис взглядом на надломленном носике чайника.

– Итак, что мы имеем. Дано: относительно скромный дом, переполненный жителями; ужасная демографическая обстановка Джанкойского района и Крыма в целом и непреодолимое желание дышать полной грудью уважаемого гражданина и почетного члена общества, – положив пальцы, перепачканные мукой, на застывшие плечи супруга, констатировала Зарина. – С другой стороны, мы имеем: меркантильную маму четверых детей, которую заботят только бытовые условия, и роковую красавицу средних лет в отчаянном поиске смысла жизни. Даа, эта задача не по зубам даже бывалым, но у меня есть почти бескровное решение этого вопроса, – Зарина положила сжатый кулак на плечо гостьи с окълавом наперевес, оставив белый отпечаток на вечернем платье.

В комнате запахло подгоревшим пловом.

– Я, знаете ли, слаб в решении логических задач, – заторопился отметить Зеври-агъа и, как бы извиняясь, спешно покинул комнату, огибая препятствия бочком.

«Мама» отрешенным взглядом следила за каплей парафина, медленно стекающей с горящей свечи, хотя в глазах отчетливо читалось непреодолимое желание досмотреть кровавую развязку рядовой мыльной драмы, на манер бесконечным турецким сериалам. Даже имена им подходящие подобрала, всё для живости момента. Скрывать интерес к происходящему с каждой секундой становилось в разы труднее.

Голос невестки мурашками пополз по рукам и ногам «юных молодоженов», осев как раз с душой по соседству – в пятках. Ленмара встала из-за стола, опираясь запястьем на спинку стула:

– Мне, наверное, уже пора, – сказала она и, не дождавшись какой-либо реакции, принялась быстро шагать в сторону эркера, опасаясь сорваться на олимпийский бег.

Зарина кинула вслед окълав, ориентируясь в сумерках на стремительно тающую тень. Глухой звук, который в дикой природе можно было принять за падающий ветхий дуб, послышался в глубине комнаты.

– Не забудьте окълав свой, мы его порядком задержали, – извиняясь, сказала невестка, не убирая руки с плеча окаменевшего от ужаса мужа.

– Вообще, это наш, если что. Просто информация, – сказала Пера-та, переложив остывший янтыкъ в свою тарелку на всякий случай.

– Да? – плохо сыграла Зарина. – Некрасиво как-то вышло, и где наша гостеприимность! Энвер, иди, верни гостью, а то подумает чего плохого про нас.

Шейх местного разлива звериным чутьем чувствовал ловушку. Обострённый естественным чувством самосохранения, он принял позу задумчивого Будды в тибетском храме и предпочитал каким-то движениям задумчивое бездействие.

Дилявер Алимов

Источник