В трудные дни 2014-го познакомился с журналисткой из Швеции Евой Сульман. Она является потомком семьи Яроцких-Сульман. Её предки не только общались в элитных кругах дореволюционной России, но и владели имением Саяни близ Буюк Ламбата.
Сама Ева очень открытый и искренний человек, задавала очень много вопросов по краеведению, топонимике, истории Крыма и национального движения крымских татар. После одной из встреч она любезно подарила мне книгу воспоминаний своей бабушки Зинаиды Александровны Яроцкой, в которой, кроме воспоминаний об их крымской жизни, опубликованы личные письма — говорящий памятник уходящей эпохи, советским потрясениям и страшной КГБшной действительности.
«Время безотносительных ценностей» — так в предисловии к изданию описали то время, о котором говорится в книге. Как это нам сейчас знакомо… Но не это привлекло меня в этой книге в полтысячи страниц.
Работая в крымском архиве и изучая различные документы дореволюционного времени, я всегда пытался найти в них факты взаимодействия или просто соприкосновения в житейских делах русской аристократии и коренного народа. Не всегда эти отношения были безоблачны, но в большинстве случаев передовая русская интеллигенция с уважением относилась к крымским татарам, потому что знала, что все блага Крыма, которыми они пользуются, создаются именно их руками. И поэтому, наверное, все свои имения в Крыму они именовали исключительно крымскотатарскими названиями, не изменяя или переводя на свой лад. И все же, несмотря на это, это были два различных мира с их особенным укладом.
Об этом в книге воспоминаний, о которых шла речь выше, в подтверждение моих умозаключений, есть такие строки. Особенно мне понравилось описание буюкламбатских женщин:
«Наши отношения с татарами складывались очень хорошо. Мой дед, своими усилиями в земской управе, внес большой вклад в улучшение условий жизни крестьян. Он с большой энергией вел целенаправленную борьбу с царскими органами власти из-за строительства дорог, школ, больниц или, по крайней мере, амбулаторий. Но самым важным для него стало создание сельскохозяйственного банка, где крестьяне могли получить деньги под низкие проценты и не попасть в лапы греческих или еврейских ростовщиков. Благодаря этому для нас, его внуков, были открыты все двери.
Бабушка, в молодости научившаяся свободно говорить по-татарски, дружила со многими крестьянками. Мне довелось побывать на одном из её приёмов, специально устроенном для них. На большой террасе постелили ковры и поставили маленький низкий столик. Гостьи пришли вместе, группой; все одеты хорошо, в лучшие национальные костюмы. Камзолы красиво вышиты, местами серебряной или золотой нитью; пояса с пряжками из серебра и бирюзы. Темные волосы, заплетенные в множество мелких маленьких косичек, виднелись из-под черной бархатной шапочки с висящими серебряными монетами Хной были выкрашены волосы, а также хорошо ухоженные ногти на руках и ногах.
На нас произвело сильное впечатление, с каким достоинством эти женщины двигались и говорили. Они сидели на полу скрестив ноги и пили турецкий кофе со сладким печеньем. Прием длился несколько часов. Старшие женщины говорили, младшие молчали. Бабушка предложила одной из младших спеть песню. Когда-то бабушка сама пела вместе с ними…
В Крыму мы, русские, придерживались своих понятий и обычаев, а татары своих. Но все мы жили в согласии».