Недавно, просматривая архив моей мамы (долгое время после её смерти не мог прикоснуться к этим бумагам), наткнулся на несколько листков из её дневника. Записи датированы 1954 годом…
«18/VII-54 г. Сегодня день радости крымских татар — разрешили ездить по республике, а за пределы республики с разрешением. Ученикам разрешили выезжать учиться из сельской местности в города».
И еще. «11/XI-54 г. Сегодня в спецкомендатуре собрали спецпереселенцев и объявили о постановлении. Желающие спецпереселенцы могут сняться со спецучета, но должны отработать 3 года на угольных промыслах…»
Эти записи были сделаны в Узбекистане, куда была выселена семья моей матери со всем народом. В 1944 году маме (Лейля) восемь лет, её брату Таляту десять, сестренке Гульнаре — шесть. Их мать скончалась от менингита в 1940 году в Ускуте, где тогда жила семья. Отец (Казаков Сеит-Ягъя Осман) в июне 1941 года был назначен командиром роты добровольцев, которые встретили врага у Перекопа и погибли в первые дни войны. Так моя мама осиротела, оставшись с 90-летним дедушкой Османом и его второй женой, 72-летней бабушкой Мерьем.
Зимой 1942 года, полураздетого дедушку Османа немцы, стоявшие в Биюк Ламбате (ныне Малый Маяк), забрали на допрос в комендатуру, как отца коммуниста и, не добившись ничего от старика, отпустили. Но дойти до дому он не смог из-за плохого зрения. Утром его замерзшее тело нашли на окраине села.
Так трое малолетних детей остались с бабушкой, которая не была им родной по крови, но заменила им всех близких людей. Она не только смогла уберечь их в суровые дни войны, но и, как оказалось, стала единственным человеком, которая была с ними рядом при выселении 18 мая 1944 года. Какие лишения выпали на их долю, дети еще не осознавали, но понимали — случилось непоправимое.
В голодный 1946-й, в узбекской степи похоронили бабушку Мерьем, и, в одночасье, дети стали взрослыми. Через месяц всех троих определили в Ташаульский детский дом, где и прошло их «счастливое детство».
Сетья Казаков