Хотелось бы рассказать одну историю о любви. Любви истинной, неподдельной, вызывающей восхищение и преодолевшей много препятствий, закалённой временем, любви длинною в жизнь. У всех есть любимая романтическая история, фильм или книга, кто-то вспомнит события из своей жизни, для меня же самой трогательной историей является жизненный путь моих дедушки и бабушки.
Моя бабушка Гульфам-къартана была казанской татаркой, родом из окрестностей Казани, где и сейчас все ещё живут её родная сестра и другие родственники. Мне даже довелось побывать у них в гостях. В далёкие годы своей молодости она попала в Среднюю Азию по вербовке для работ в молодой, но бурно развивающейся угольной промышленности города Ангрена. Местного населения не хватало, чтобы удовлетворить дефицит рабочей силы, и власти всячески привлекали людей со всей огромной страны. Къартана будучи, видимо, в молодости человеком решительным и лёгким на подъём, оказалась там.
Туда же занесла судьба семью моего Али-къартбаба. После депортации жили они в шахтёрском посёлке, который в результате землетрясения уничтожил селевой поток. Всем пришлось перебираться на новые места неподалёку. Там и свела судьба этих двух людей. К сожалению, я не знаю, как они познакомились и решили объединить свои жизненные пути, но если мне удастся узнать об этом, я обязательно дополню свой рассказ.
Али-къартбаба родом из Алушты, из самого её центра, поэтому, как и подобает, он ялыбойлю до мозга костей. Когда я был маленьким, он возил меня туда, показывал знакомые ему с детства места, рассказывал, что раньше было тут и там, показывал сохранившийся дом, из которого выселяли его семью. Он сохранился, но туда мы не входили, лишь смотрели со стороны.
Возможно отвлекусь от главной темы, но не могу не рассказать об одном эпизоде из нашей поездки, который врезался мне в память. Шли мы вдвоём по площади перед автовокзалом , в то время там был небольшой рынок, как вдруг в толпе къартбаба увидел какую то старушку. Для меня она ничем не отличалась от других старушек, но он мгновенно узнал знакомое лицо, узнал в ней что-то родное (как в итоге выяснилось, это была бабуля, с которой они ещё до депортации детишками дружили и когда-то много лет назад один раз виделись в Узбекистане). Дедушка рванул к ней, держа меня, в толпе людей взял её под руку со словами: «Ахыз, ахыз, таныйсынмы мени?» Говорил он это с присущим ему шуточным голосом, таким же, как когда играл с нами, детьми. Я ничего не понимал и с удивлением следил за тем, что происходит, так же, как и люди вокруг – они сначала насторожились, ситуация приковала к себе внимание окружающих, но потом понемногу понимая, что происходит, люди начали «протекать» в потоке мимо нас. В свою очередь, бабуля удивлённо обернулась и тоже не могла ничего понять, для неё это было полной неожиданностью. Выпучив глаза, она смотрела на дедушку, постепенно приходя в себя и перебирая мысли. Наконец, через несколько мгновений она выкрикнула «Али!» Из глаз обоих давних друзей хлынули слезы, они обнялись крепко-крепко и начали затем разглядывать друг друга и засыпать вопросами наперебой. Я же, маленький мальчик, стоял и наблюдал за всем этим, это было очень интересно для меня.
Уже тогда я понимал, что происходит что-то особенное, что-то важное. Спустя годы и расстояния встретились два давно знакомых человека, встретились у себя дома абсолютно случайно, ведь они запросто могли пройти мимо, разминуться, къартбаба мог не узнать её, но все сошлось так, что они встретились. «Случайность» – скажете вы, но я верю, что это была не случайность. Потом мы пошли к ней в гости, оказалось что она живёт неподалёку в многоэтажке, и они долго рассказывали друг другу, как сложилась жизнь за эти годы.
У всех есть истории из рубрики «Жди меня», как люди находили друг друга после того, как их грузили в разные вагоны, как бывшие соседи встречались после долгих лет разлуки. Я много таких историй слышал и читал, но своими глазами довелось увидеть лишь этот случай.
Как и все ялыбойлю, къартбаба – человек удивительно упертый. Переубедить его в чем-то – занятие совершенно бесполезное. За это редко кто берётся. Даже по сей день, будучи человеком в глубокой старости, он по привычке держит все происходящее под своим контролем. Планирует и организовывает различные мероприятия, дуа к примеру, согласно своего видения до самых мелочей и все его дети, у которых уже есть внуки, будто в детстве выполняют распоряжения своего отца точно и беспрекословно. Это классика патриархального семейства в наших народных традициях.
Думаю что жить с таким человеком непросто, но къартана… У неё как-то особенно получалось находить с ним общий язык, она была его дополнением, продолжением. Къартана часто ворчала на къартбаба, но он воспринимал это с любовью, ему это нравилось, он постоянно подначивал её и получал удовольствие когда она ворчит. Бывало спровоцирует её и сидит довольный, улыбается и шепотом мне говорит: «Бакъ, бакъ ау къыз не айта!» При этом никогда не видел я, чтобы они ругались. Не думаю, конечно, что конфликтов у них вовсе не было, но было золотое правило, которому Али-къартбаба и меня в детстве учил – заключалось оно в том, чтобы не ссориться при детях, а тем более – при внуках. Он говорил, что ни один из его пятерых детей никогда не видел их ссор, если есть разногласия их следует решать наедине, и мужчине не подобает повышать голос на свою жену при детях и посторонних людях. Я запомнил это наставление, оно стало одним из моих золотых правил.
Так жили они вместе, рядом, бок о бок, душа в душу. Самыми первыми из наших родных вернулись в Крым и всегда тянули к себе своих детей, всегда говорили что весь народ должен собраться на Родине. Не всем их детям и внукам удалось это сделать, но они сделали все что от них зависело, помогали всем кто этого хотел, их двери всегда были открыты и они были готовы оказать любую посильную помощь. Къартбаба всегда мечтал, чтобы вся его большая семья собралась возле него, всегда читая дуа в конце просил и просит Всевышнего: «Бизим къорантамызгъа ве бутюн миллетимизге Ватанда топлашмагъа ярдым это Яррабим». Что касается къартана, то, как только речь заходила о детях и внуках, что живут вдалеке, у неё всегда наворачивались слёзы – очень любила она их.
В моей памяти нет воспоминаний о них раздельно. Не каждый человек может похвастаться таким счастьем и таким наследием, которое они оставили после себя. Пятеро детей (четыре дочери и сын), которые, в общем-то, тоже довольно дружны и сплочены, десять внуков и одиннадцать правнуков на данный момент. Говорят что дети – это счастье, а внуки – это счастье вдвойне, не могу сказать из личного опыта, но, наверное, держать на руках правнуков – это одновременно высшая награда от Всевышнего и осознание того, что жизнь прожита не зря. Я думаю, что старость лет они встретили достойно и подобного рода переживания не терзали их душу, так как душа у них была одна на двоих, пока бабушки не стало…
В жизни людей наступают такие моменты, когда происходящее, увиденное, пережитое меняет тебя навсегда. Когда некое событие разделяет жизнь на «до» и «после». Ты вдруг начинаешь понимать какие-то фундаментальные вещи, казалось бы, что ты и раньше это понимал, что все это понимают, но это не так. Любовь… Трудно, даже невозможно перечесть сколько историй, фильмов песен и стихотворений посвящено ей. Эта тема – одна из основных, ключевых, фундаментальных в нашем мире, она раскрыта со всех сторон и всеми способами и одновременно необъятна и загадочна.
Будучи человеком уже прожившим свой юношеский возраст со всеми его прелестями и нашедший ту единственную, с которой связал жизнь, имея двоих детей, я понял что такое любовь, переживая те тяжелые дни, когда не стало моей къартана. Ушла она от нас не по причине какой-то одной болезни и не неожиданно. Целый букет разных болячек, накопленных за долгую и нелёгкую жизнь сделал своё дело. Последние годы болезни не давали ей покоя, обострилась то одна, то другая, но в какой то момент все сошлось разом.
Ушла она так, как может мечтать уйти любой человек, собрав всех детей рядом, увидев их напоследок, в семейном кругу, в своём доме, окруженная теплом и заботой родных и с покоем на душе. Она не мучилась сама и не мучила других. Состояние её резко ухудшилось в один из дней, было принято решение положить её в больницу, хотя сама она сильно этого не хотела, словно понимая, что осталось жить совсем немного и не стоит тратить своё время впустую. Она хотела быть в кругу семьи. В больнице буквально за сутки состояние стало критическим, она уже была вне себя, в сознании, но никак ни на что не реагировала. В этот момент все поняли, что, скорее всего, это конец. Я повез дедушку к ней.
В память мою навсегда врезался эпизод, когда я вел его под руку по коридору, а он, старый человек с больными ногами, изо всех сил старался идти быстрее, чтобы не опоздать. Все в коридоре расступались перед нами, персонал, больные из других палат, их удивленные и сочувствующие взгляды падали на нас. Али-къартбаба повторял, все время повторял: «Гульфам, Гульфам, джаным козюм, къайдасын?» Голос его был сдавлен, в нем было столько боли…
Наконец, дойдя до палаты, он кинулся к её постели и стал целовать её руки и все так же неустанно повторять: «Гульфам, Гульфам, джаным, козюм, бу мен, Али, таныйсынмы мени?» Слёзы хлынули по его щекам, слез не мог сдержать никто из тех, кто находился в этой палате. Взгляд бабушки был пустым и неподвижным, она смотрела куда-то в пустоту, но в какой-то момент она будто легонько кивнула в ответ. Я не знаю наверняка, услышала ли она слова, что дедушка неустанно повторял, узнала ли она его, но мне хочется в это верить, ведь для него это было самое главное, самое важное. Эмоции захлестнули къартбаба, он стал просто плакать, голос его пропал, он уже не говорил ничего, затем просидев немного, он пришёл в себя, мы вывели его.
К бабушке так больше и не вернулось здравое сознание, мы забрали её домой, на следующий день её не стало… Муж не покидал её до самого конца, он был с ней рядом дома, все время крутился вокруг неё, всеми силами заботясь о своей голубке. Когда ему сказали, что ей плохо в больнице, он, не думая, рванул к ней, он готов был идти туда пешком. Переживания терзали, разрывали его, не давая покоя, и главным, что мучило, был вопрос – узнала ли она его, услышала ли? Ведь он так с ней и не попрощался.
Къартбаба в шуточной форме всегда говорил, что если она уйдёт первой, то в последний путь проведут должным образом, а если он будет первым, то худо дело… Он организовал все как подобает, согласно нашим обрядам, напоследок отдав дань уважения и показав, насколько дорога была ему супруга. Дуа проводил он сам, дедушку часто звали читать, много людей он проводил в последний путь, проводил и свою жену. Все близкие провожали её, вспоминали, какой она была. Мать, бабушка, прабабушка, теща, свекровь, заботливая и любящая жена из далёких краев, связавшая свою жизнь с обычным крымским татарином, къырымлы, разделившая его судьбу и тяжкую судьбу его народа, принявшая наравне с другими все тяготы возвращения и ни разу не отступившая при этом с этого пути.
Такой она была для всех и какой-то особенной по-своему для каждого. Для меня в первую очередь с ней связано воспоминание о вкусе её домашнего кваса, которым она поила меня каждый раз, когда мы с мамой приходили к ним в гости ещё в Ангрене. Я прекрасно помню тот вкус, помню, как выглядела и где стояла заветная банка с горлышком, обмотанным марлей. Это вкус моего детства. Какой она была для моего къартбаба? Вряд ли мы поймём, чтобы понять – нужно прожить такую же долгую, счастливую и одновременно трудную жизнь.
Больше года её нет с нами, но не проходит и дня, чтобы къартбаба не думал о ней. Её койка аккуратно заправлена, над ней висят фотографии. Иногда в тишине он говорит с ней, приходя на кладбище присядет у могилы и, беря жменю земли, целует её, приговаривая: «Селям, бабуля, насылсын? Биз кельдик».
Я думаю что это и есть настоящая любовь.