Нури Мустафаев был муфтием Крыма с 1995 по 1999 гг. Он автор множества книг и статей. До самой смерти учился, в том числе в КИПУ.
Встретиться с Нури-хартбаба мне удалось зимой 2009 г. Мы с ним поговорили примерно 2,5 часа. Нури-хартбаба обладал уникальными знаниями и хорошей памятью. Мы с ним как-будто на машине времени попали в прошлое. Вот о чем мы успели поговорить с Нури-хартбаба.
Аджи Нури эфенди (Нури Мустафаев) родился в 1930 г. в селе Буюк Озенбаш. Его отец был мастером – делал топоры.
Название села связано с тем, что в этом месте берёт начало река – «озенин баши». Вообще, начало реки начинается в селе Кучук Озенбаш, что двумя километрами южнее. На реке было 2 водяные мельницы («су дегирмен таш»). Сейчас эту воду по трубе забрали в Ялту, прорубив в скале тоннель. Это уже сделали после выселения крымскотатарского народа из Крыма.
В Буюк Озенбаше было 750 дворов («хане») – село считалось одним из самых больших после Ускута (там было примерно 1100 дворов). В Кучук Озенбаше было 380 дворов. Как известно, село Буюк Озенбаш сожгли фашисты во время оккупации. В этом селе вплоть до 1944 г. русских жителей не было.
В Буюк Озенбаш смогли вернуться из мест депортации 150 крымскотатарских семей, но многие уехали, так как там нет работы. В Кучук Озенбаше живёт 8 семей крымских татар.
Сам же Нури-хартбаба после возвращения из мест ссылки жил в Симферополе, но каждый год бывал на встречах односельчан в Буюк Озенбаше. В ссылке Нури-хартбаба жил в Узбекистане, потом пытался жить в Крыму, но не дали – вынужден был закрепиться в Геническом районе Украины, где прожил 25-28 лет, долгое время работал в строительной сфере.
Нури-хартбаба показал мне старинные карты. Вместе с известным знатоком микротопонимов Крыма Белянским они создали карту Буюк Озенбаша, где отметили известные названия местностей в окраине Буюк и Кучук Озенбаша.
Невест из Буюк Озенбаша обычно не отдавали в другие села. Могли брать и отдавать невест только в соседнюю Стилю, с другими обычно не смешивались. Людей из сёл, находящихся севернее Буюк Озенбаша, называли шайяхлар, а также катфериты (видимо, от слова готфриды). Речь идёт о сёлах Гавр, Коккозь, Татар Осман, Багъатыр, Айыргуль, Махульдур. А представители северных сел называли озенбашцев гадой. По внешнему облику озенбашцы также красивы как и южнобережные татары. Южнее через яйлю находились села Ай Васыл и Дерекой.
Семья Нури-хартбаба жила в квартале Манаготра-маале. Также там была река Манаготра. По версии Нури-хартбаба, слово манаготра может иметь смысл «монах отра» – сидит монах, так как в округе Буюк Озенбаша много «греческих» названий микротопонимов.
Названия кварталов в Буюк Озенбаше
Манаготра-маале
Панилер маалеси
Куртилер маалеси,
Базиргян маалеси
Эфенди ахай маалеси
Демирджилер маалеси
Тоймаз маалеси
Камбурлар маалеси
Дервишлер маалеси
Аладжа (аваджав) маалеси
Прозвища («лагъаб») в Буюк Озенбаше давали названия кварталам: Пани, Курти, Тоймаз (сейчас Таймаз), Базиргян – торговцы, Яймаджи, Камбур, Дервиш.
Архитектура Буюк Озенбаша
Дома в Буюк Озенбаше были чаще двухэтажные, так как строили в горной местности. Дома стояли отдельно. Первый этаж («магъаз») делали из камней, основу второго этажа – из дерева (остов обмазывали глиной с двух сторон). Крыши были из черепицы, земляных крыш, как на Южном берегу, не было.
Уйма – так назывались вырезанные узоры из дерева на крыше.
Софа была в каждом доме, обычно не застеклённая («джамсыз»). Это могли себе позволить только богачи. В каждой софе была печь для обогрева, в которой пекли хлеб.
Дома делали мастера. Черепицу без них тоже не клали – никто сам на крышу не лез.
На крыше была несущая балка («разан агъач» или «тугъун агъач»). Потолки делали из досок («тахтатабан»).
Внутри дома была полка («раф»), на которой лежала медная посуда – табах, хазан, чанах, гугум, сан.
Отапливаемые комнаты называли «оджахлы эви». В доме была комната для гостей.
Вместо свеч могли использовать нарат – сосновую смолу. Сейчас этим словом почему-то называют ель.
Промыслы в Буюк Озенбаше
В Буюк Озенбаше занимались садами, выращиванием фруктов, табаководством. В огородах выращивали картошку, фасоль, кукурузу. Пшеницу в селе не сажали – её получали в степном Крыму путём обмена.
Возле чаиров было много родников. В то время для работающего в чаирах работника обычной едой были полбуханки хлеба, груши, яблоки, чеснок, родниковая вода.
Жители Буюк Озенбаша ели грибы. Лекарственные растения тоже использовали. Например, при поносе давали сушёную крымскую рябину («ювез»).
В селе было развито и скотоводство. Держали горные породы коров, которые не боялись рельефа и давали 6-7 литров молока. Это были маленькие и неприхотливые коровы, зимой они могли есть молодые ветки кустов, а осенью – опавшие листья («тёкульген япрах»).
Лемсе сыгъыр – так называли породистых коров.
В лесу волков не было. Водились барсуки, лисы, зайцы, косули. У чабанов были пастушьи собаки («чобан копеклери»), а у охотников – охотничьи («авджи копеклер»).
Быт озенбашцев
Распорядок дня озенбашцев был таким: вставали рано, сначала шли в туалет, потом делали абдест (ритуальное омовение) и намаз. Затем кормили скот и доили, после чего мыли руки и пили кофе, завтракали и шли на работу. В советское время намаз или не делали вообще, или делали скрытно.
В довоенном Крыму было такое выражение – Бет ювмаз хавеси (то есть кофе, выпитый до утреннего умывания).
Вечером ходили к соседям в гости. Никто не боялся ходить вечерами. Воровства и драк в селе не было.
В Озенбаше были сказители сказок («масалджи хартлар»). Каждый знал, что в опредёленное время сказитель будет рассказывать сказку, собирались дети со всего квартала. Фольклор был богатым. Дети сидели на полу на кийизах, в центре была посудина для сухофруктов («дабла»). Дети кушали сухофрукты и слушали сказки. Могли так сидеть и слушать до самого утра.
Дома дети не имели права сидеть со взрослыми за одним столом – они сидели отдельно.
Молодёжь тоже собиралась на джийины у кого-нибудь дома. Играли в игры («козь байляма», «юзюк оюну», «явлух оюны»), танцевали, пели. Кто умел – играл на скрипке или на даре. Родители же уходили в гости к соседям, чтобы не мешать молодым.
Девушки и парни были вместе, знакомились, общались, смеялись, ни у кого не было дурных мыслей в голове. Так могли до часу ночи просидеть. В следующий раз собирались у других дома.
До 1941 г. праздновали только 1 мая, 6-7 ноября (день революции) и Новый год. Религиозные и национальные праздники отмечать не разрешали. Вообще, соблюдать старые традиции не позволялось, власти следили за людьми и наказывали за неповиновение. Например, над учителем Сеттар-оджа Дюфли сделали самосуд – исключили из компартии и выгнали из школы за то, что он двум мальчикам сделал сунет – обрезание и скрыл это. В тюрьму не посадили. Но теперь ему пришлось работать в поле, хотя он был хорошим учителем.
Никто не показывал свою религиозность, все боялись. Все религиозные деятели (имамы, муллы, муэдзины, учителя) оказались в Сибири.
Но всё равно у крымских татар тогда было ощущение, что они жили в своей автономии – Крымской АССР, ведь всё было на родном крымскотатарском языке. Нури-хартбаба до войны успел закончить 3 класса национальной крымскотатарской школы.
Вся земля была в собственности колхоза. Для постройки новых домов землю не давали – каждый пристраивал дома в родительском дворе.
В период оккупации Крыма фашистами снова начали отмечать Ораза байрам, Курбан байрам и Хыдырлез.
В Буюк Озенбаше было 5 мечетей («джами») и 1 медресе. Был также азиз, возле которого завязывали узелки на дереве («чул байлямах»).
Нури хартбаба говорит, что дети на Ораза байрам могли собираться, ходить от дома к дому, читать стишки.
Детские игры в Буюк Озенбаше – чилек, топ, мурт (юла), айгъырчих, ашых, алты капик (игра с монетами), домуз собаны.
Беседа с Нури Мустафаевым состоялась в конце 2009 г.. Запись можно послушать здесь:
Гирей Баиров
Источник (публикуется с сокращениями)
Фото – из газеты «Голос Крыма»