В деревне моих предков Бешуй (возможно, и в соседних тоже) водились водяные буйволы, одомашненные дикие животные. Их называли «suv sığırı» (на местном диалекте «сусиир»), что переводится как «водяная корова». Связано это с тем, что они обитают именно у пресных водоемов, а в тёплое время целыми днями любят лежать в воде по самую морду, подобно бегемотам.
Размером они были несколько меньше коров, имели более длинную шерсть, как у коз. Молока давали немного, литра три в день, но оно было очень жирное, практически сливки. Его неоднократно кипятили и остужали ради пенки, которую потом снимали и выкладывали в несколько слоев, пропитывая их, как кремом, свежим мёдом (пасека тоже была своя). Такой «торт» можно было резать ножом. Родственники из города специально приезжали в гости полакомиться этой вкуснятиной.
Предков раскулачили в 1930-м. Они, чудом избежав высылки на Урал, были вынуждены перебраться в Акъмесджит (Симферополь). Через какое-то время прабабушка Исмисултан решила навестить родную деревню и, дабы не ударить в грязь лицом перед односельчанами, наняла «лиленку» (линейку).
Экипажем управлял русский мужчина. Когда они доехали до моста через речку Алму, мужчина увидел торчащие из воды чёрные глазастые морды с рогами, принял их за чудовищ, перепугался и заявил, что дальше не поедет. «Это карова!», – пыталась успокоить его прабабушка, плохо говорившая по-русски.
Во время немецкой оккупации овдовевшая прабабушка с тремя младшими детьми снова вернулась в свой отобранный при раскулачивании, но ныне пустующий двухэтажный дом, ведь в деревне было легче прожить на натуральном хозяйстве, хотя и без прежних деликатесов. Немцы сначала фотографировались с буйволами как с экзотикой, а потом постепенно перестреляли всех до единого на мясо…
Сейчас этих животных в Крыму нет, про вкус пенки из их молока мы знали только понаслышке.
И вот однажды, как теперь принято говорить, ещё до войны нынешней, на одной из стамбульских улочек я увидела небольшой магазин, где продавались деревенские молочные продукты. Среди прочего, на вывеске было написано «manda kaymağı». «Manda» на турецком – это та же «suv sığırı»! Забежав в магазин, я попросила продавца показать, как выглядит этот каymak, ведь данное слово может означать ещё и просто сливки. Но в пластиковой коробочке лежала именно свёрнутая в рулон белоснежная пенка! Купила на пробу, свежий мёд искать уже не стала. В-общем, по вкусу это оказалось нежнейшее суфле из сливок. В тот момент я пожалела только об одном – что бабушка Умие (буюкана) уже умерла, так и не попробовав деликатес, о котором она знала только по рассказам своей мамы…
Фото из Интернета (Турция)
Эльзара Абдураманова